Эти сонные утра на Щуке, общественные кофе-печеньки и столовский порошковый омлет, остающийся от завтрака; вся женская мудрость в одной сестринской, семь уровней мужчин, искусство обольщения, почти каждая - в разводе; убежать от санитарной начальницы, покататься в огромном лифте с зеркалами, запилить миллион лифтовых луков в халате и без; увернуться от перегара безумного процедурника Эльдара, сбегать в лабораторию, где пол залит кислотой, пронести в кармане пакет с кровью; из корпуса в корпус - с историями, анализами, пациентами, в реанимацию с каталкой по темному подземелью, на рентген с коляской "давайте помогу вам раздеться, вот ваши катетеры" - "ты видела ее историю? смотри, у нее гепатит С, где твои перчатки?!"; в перевязочной - свой маленький аппарат УЗИ, биопсии, разрез, схваченный синими нитками, чтоб не расходился живот, кровь и гной, дренажные трубки отовсюду, тюбик синтомицина накручивают на зажим, чтоб выдавить до конца. Довожу до идеала мастерство сантехнической уборки, умудряюсь мыть душевые кабины изнутри, находясь там же, успеваю объяснить всему отделению, что нет мы не работаем здесь да будем врачами нет не медсестрами, меряю температуру, давление, глюкозу, пациенты, истории, анализы, что там ему на сегодня назначено, Нечаева и Нелаева, нет вы опять ошиблись, нужно забрать из реанимации, киньте в меня телефоном, садитесь отдохните, чайник только что вскипел, спасибо вам девочки с вами было очень хорошо.
Нам с вами тоже, правда-правда. И с котами в клумбах нам тоже было очень хорошо, хотя с котами по-другому и не бывает, особенно ежели они так чеширо улыбаются. Подытожить еще только, что с практикой нам по-вез-ло. И это замечательно, думается мне.