Когда дома встает вопрос, куда бы двинуть между первым и седьмым, все мои пожелания заканчиваются на увезите-меня-отсюда. Мы едем в Торжок, и откуда только взялось столько искреннего воодушевления. Хотя знаю, конечно.

Утром в Москве идет дождь, и иллюминация в виде сбегающих капель воды мерцает как нельзя. На Тверской приходится зажмурить глаза, и я сижу в темноте, отчитывая себя за слабость, пока вдруг не просыпаюсь где-то за городом. На заправке ко мне подходит голубоглазый волк, смотрит долго, печально и будто бы в самую душу: привет.

Вдоль дороги тянутся грязные отвалы снега, голый лес выстилает горизонт непрерывной черной лентой, и нет времени тяжелее и тоскливее. Из года в год я пытаюсь смотреть на него чьими-то чужими глазами, но так и не вижу ничего, кроме серой пелены, развороченных деревень, километров провисающих проводов и торчащего из снега сухостоя. За последние несколько лет случилось увидеть больше (ох ведь!) двадцати городов, и где-то четверть из них - зимой. Смогла полюбить и грязные фуры-корабли, и поиски неглубокой лесной тропинки, и сладкий термосный чай. Научилась отогревать батарейки в варежке, плотно завтракать, гулять по двадцатиградусному морозу, выталкивать засевшие в снегу машины и успевать до темноты. Но привыкнуть к зиме так и не получилось.





В Торжке пасмурно и сыро. По улицам бродят громадные лохматые коты, вода в кране пахнет тухлой рыбой, а ночь начинается в восемь вечера. Это единственный номер с удобствами, а мы - единственные постояльцы гостиницы Пожсервиса. Торжокские пожарники настолько креативны, что рядом с каждым ночником ставят по миниатюрному огнетушителю - теплому и ламповому, разумеется. В кошачьей миске возле входной двери лежит пяток куриных лапок, внушительно поблескивающих когтями. В темноте за окном лают собаки, в комнате звенит тишина, а я ворочаюсь на дополнительной раскладушке-гамаке, спасая пятьсот рублей на пожарские котлеты.

Эти города так похожи, эти города совсем разные. Полезные мелочи "Атлант", женская одежда "Крэйзи Дэйзи", натяжные потолки "Седьмое небо". Разваливающиеся церкви и усадьбы в окрестностях, обветшалые двухэтажные домики в центре, затейливый сервис и немыслимые комбинации арендуемых помещений. На заборах вместо экзистенциального московского "ЗАЧЕМ" неаккуратным черным выведено "КАК?" Совсем другие лица, вся эта открытость и доброта - я захлебываюсь, я не могу насмотреться, наслушаться не могу.

Жизнь течет тихо-тихо, и густые белые хлопья опускаются на землю маленькими парашютами. Снег идет третий день, мне спокойно, светло и пусто. Мне хочется лечь в сугроб и остаться там навсегда.


картинки